morra_winter

Андреас Грифиус и шесть переводчиков. Выкладываю не потому что хорошие или плохие, а потому что разные.

К ЗВЕЗДАМ
Светила, что меня манят из горней дали,
Лампады, что ночной пронзают небосклон,
Играя, как брильянт, сияют испокон,
Цветы, что на лугах небесных расцветали,

Дозорные, Творец, задумав мир в начале,
Премудрый, вас назвал точнейшим из имен,
Вас Он один считал, вас знает только Он
(Мы, смертные слепцы, о чем мы возмечтали!).

Предтечи радости, о, сколько же ночей,
Разглядывая вас, я не смыкал очей?
Герольды времени, когда же я, с мольбою

Взирающий на вас без устали с земли,
Вас, что огонь любви в душе моей зажгли,
Избавлен от забот, увижу под собою?
пер. Марии Карп

* * *
Куда ни кинешь взор – все суетно и тленно,
Где храм стоял вчера – там ныне смерть и страх.
На торжищах пустых, в утихших городах
Свои стада пасет теперь пастух смиренный.

Огонь желания, пыл юности – мгновенно
Все гаснет. Не успев расцвесть, цветок зачах.
Все преходяще здесь, все обратится в прах –
Ты ныне властелин, а завтра раб презренный.

Хвалы и славы гул пройдет, как зыбкий сон.
О, жалкий человек, игралище времен,
К чему стремишься ты, коль все так скоротечно,

Все так обманчиво, все ветер, сон и тень,
И все своей чредой сойдут под гроба сень?
Ответствуй, сын земли: что существует вечно?
пер. Эмиля Люмкиса

МИРСКИЕ РАДОСТИ
Терзает и страшит нас каждая отрада.
На розу погляди: увы, шипы на ней.
У каждого свой крест в жестокой жизни сей.
Смеясь, мы чувствуем в груди мученья ада.

Тому, чей сан высок, тонуть в заботах надо;
Кто хочет быть богат, не спит в часы ночей;
Где бедность – там печаль. А кто в душе своей
Не ощущал тоски, как жало злого гада?

Поистине: с тех пор, как солнца яркий луч
Мой озаряет лик бескровный с горных круч,
Я не провел и дня, свободного от страха.

О мир, юдоль скорбей! Блаженны те, кто ввысь
Из чрева матери сумели вознестись,
Коснуться не успев стопой земного праха.
пер. Осипа Румера

СЛЕЗЫ ОТЧИЗНЫ ANNO 1636
Разорены весьма, чрезмерно, выше сил!
Бесстыжая толпа, трубы неистов рёв,
От крови жирный меч, гремящий пушки зёв
Всех нас и пот, и труд, и пищу истощил.

От церкви лишь угли, пожар давно потух,
И ратуша лежит ничтожной грудой праха.
Насилуют девиц. Во взгляде, полном страха,
Огонь, чума - и смерть пронзает грудь и дух.

Чрез город всякий день струится кровь ручьём.
Шестёрку третью лет, так бедствуя, живём,
Уж реки наши, мертвецами полны, встали.

Но я ещё молчу о том, что смерти злей
И голода, чумы, пожара всё страшней,
Что чистый клад души у многих столь отняли.
пер. Антона Хуттенлохера

О ТЕЛЕ ГОСПОДА
Увы! Что вижу я? труп распростертый, тело,
В котором места ты живого не найдешь –
Из раны кровь бежит, и в смертном страхе дрожь
Проходит по щекам, лицо белее мела.

Кто мучил так Тебя? Кто дико и умело
Бичом рвал плоть Твою? Отродье тигра? Кто ж
Здесь руку приложил, тремя гвоздями сплошь
Насквозь Тебя пробив? С кем мне сравнить бы смело

Того, кто нежный лоб шипами изгвоздил?
О, мой Жених, Тебя кто желчью напоил?
Ах! то Твоя любовь моей виной мутится.

Кто, не готов к любви, с Его любовью врозь?
Чью душу образ сей не поразил насквозь?
Пусть в адской скорби тот из века в век томится.
пер. Алеши Прокопьева

СОНЕТ НАДЕЖДЫ
В дни ранней юности, в дни первого цветенья
Я встретиться с чумой успел лицом к лицу.
Едва начавши жить, я быстро шел к концу,
Исполнен ужаса, отчаянья, смятенья.

Болезни, бедствия, безмерность угнетенья
Порой не выдержать и стойкому бойцу,
А я бессилием был равен мертвецу...
Мне ль было превозмочь судьбы хитросплетенья?

Не видя выхода, я только смерти ждал...
И тут... бог спас меня. Господь мне сострадал!
С тех пор, обретши жизнь, усвоил я науку:

На грани гибели, в проигранной борьбе -
Невидимо господь печется о тебе
И в нужный миг подаст спасительную руку.
пер. Льва Гинзбурга

ПОСЛЕДНИЙ СОНЕТ
Познал огонь и меч, прошел сквозь страх и муку,
В отчаянье стенал над сотнями могил.
Утратил всех родных. Друзей похоронил.
Мне каждый час сулил с любимыми разлуку.

Я до конца постиг страдания науку:
Оболган, оскорблен и оклеветан был.
Так жгучий гнев мои стихи воспламенил.
Мне режущая боль перо вложила в руку!

- Что ж, лайте! - я кричу обидчикам моим. -
Над пламенем свечей всегда витает дым,
И роза злобными окружена шипами,

И дуб был семенем, придавленным землей...
Однажды умерев, вы станете золой.
Но вас переживет все попранное вами!
пер. Льва Гинзбурга