morra_winter

Окончание. Начало здесь

Заколдовали меня.

Собрался я в дорогу из столицы домой. Помню, как за ворота вышел, а после пустота. Как опомнился - лежу в кабаке на лавке, в глазах темно, голова трещит, и кабатчица надо мной с ковшиком воды наклонилась. Она баба крепкая, ее медведем не испугаешь - а тут ровно напугана чем-то:

- Допился ты, Влас, до беды. Не надо тебе столько пить! Всех переполошил!

- Да не пил я, - говорю, - в кои веки капли во рту не было, трезвым шел. А что случилось-то? Как я здесь оказался?

- Ты на площади кричал, что царь помирает, и от того будет городу великая радость. Реки золотые потекут… из расплавленного золота. Поклонись в ноги Даниле-кузнецу, он у тебя в голове гребень зачарованный углядел и вытащить догадался. Тут ты без памяти грохнулся. Говорила я тебе, чтоб хоть иногда причесывался! В твоих космах не то что гребня – бороны не заметишь.

Оййй! Чтоб я еще раз из дому трезвым вышел!

А царь, оказывается, взаправду помирал. Его потом настоящий царевич, которого в младенчестве подменили, живой водой исцелил и через то признан был. Но царь все равно вскоре помер. Не от хвори, от другого. Ты слушай дальше, к тому речь веду.

Решил я к Бабе-яге сходить. Поклонюсь, думаю, вязанкой дров да спрошу, как от злых чар уберечься. Пришел – а на поляне перед бабкиной избушкой народу больше, чему нас в торговых палатах. Кому совет нужен, кому заговор на любовь. Пока очереди своей ждал, явился посадник Гордей Иванович, с ним Ставр-купец, да Василиса Микулишна, Данила-кузнец с братом Егором, да все наши городские. Позвали бабушку в столицу по делу государственной важности. Яга в ступе полетела, мы за ней пешком потянулись.

В столице перед дворцом, почитай, оба города собрались. Баба-яга говорит: «Вот, царь, твое дитя заколдованное, в лес по твоему приказу унесенное и брошенное», - и выводит Неведому Зверюшку, ту, что скакала и кусалась. Расчесали ее волшебным гребнем - разом все три хвоста отпали, и обернулась Зверюшка девкой, царской дочерью.

А пестрый котик, что у нас в кабаке молочка просил, оказался настоящим царским сыном заколдованным. Подменыша, Василия-нецаревича названным братом оставили. Он тоже был заколдован и дар речи потерял. Тьфу ты, я уж сам запутался! Есть еще младшая царская дочка – та, вроде, не заколдованная. Хотя кто ее знает!

Мне-то Зверюшка с хвостиками больше нравилась, хоть и кусалась. С хвостиками она… кавай. Да не ругательство это - слово джапонийское! В дальней стране Джапонии, что отсюда в трех годах ходу на восход, так говорят. Я там ремеслу обучался, и наставник мой, Хирохито Хтото, первый плотник супротив столяра, что ставил отхожие мес… домики для чайного пития, объяснял: вот закончит мастер работу, все приходят, любуются и говорят: «Кавай!». Хорошо сделано, значит. А лисички, да белочки, да котики от природы завсегда хорошо сделаны – кавай.

Встретил я там девку-раскрасавицу, лису семихвостую. Один хвост белый, другой рыжий, третий полосатый… Семь дней были мы вместе, а на восьмой исчезла она бесследно, как утренняя роса. Знающие люди сказали, девок таких зовут кии-су-не. Может, она кисуняток принесла, а я и не ведаю. Здесь-то лишь девка Бера - да и та не моя, а медведева… Но я того не говорил!

Что посадник, спрашиваешь? Посадник, сказывают, от великой печали, что не может город от злых чар оборонить, продал душу подземному королю и сделался кощеем бессмертным. Явился к царю – отдавай, говорит, ненадежа-государь власть! Как ты родное детище предал, так и землю свою предашь, Царство погубишь. Нет тебе веры! Обернулся тучей черной и унесся в родной вольный город. Стала вокруг города высокая стена без входа и выхода. А царь отыскал кощееву смерть, в яйце василиска спрятанную, сквозь стену заколдованную прошел и кощея в единоборстве одолел, да и сам в том бою голову сложил и смертью вину свою перед Матерью-Землей искупил.Так Василиса-богатырка сказала. Молодым царем стал царевич, который котиком бегал. Посадника похоронили с честью - ибо не о себе радел, но о городе, и жертву принес великую.

Стали рядить, кого новым посадником избрать. Одни за Ставра кричат, другие за Василису. Я подумал, не одному мне под бабьей властью ходить - да и встал за Василису. Поклонилась свет-Василисушка народу, дала слово крепкое за город стоять. Молодой царь городские вольности своим указом закрепил. Со столицей у нас теперь мир да любовь, а вместо посадника посадница.